Джеки Д`Алессандро - Не совсем джентльмен
Но, конечно, Натан не отдаст письмо и карту этому бандиту. В любую секунду он применит один из ловких шпионских приемов, обезоружит и схватит вора. Но он выпрямился, держа письмо двумя пальцами.
– Бросьте сюда, – рявкнул мужчина, – так, чтобы оно приземлилось прямо у моих ног. Иначе она поплатится!
Письмо взлетело в воздух. С запрокинутой головой Виктория не смогла увидеть, где оно приземлилось, но раз ее горло не было перерезано, значит, у Натана все получилось.
– Теперь на землю, лицом вниз, – приказал он Натану.
Хорошо, вот сейчас, с минуты на минуту, Натан точно воспользуется каким-нибудь шпионским трюком, чтобы спасти ее и себя и обезоружить этого человека. Виктория продолжала смотреть на него в ожидании сигнала или знака, говорящего, что ей нужно сделать, но его взгляд не отрывался от захватчика. Вся в напряжении, она наблюдала. Подчинившись приказу, Натан опустился на грязную тропу.
– Руки за голову, доктор.
Он соединил руки за головой.
Викторию охватила бессильная ярость. Черт возьми, что он делает?
– Теперь, моя дорогая, – сказал мужчина, дыша у нее над ухом, – вы подойдете к доктору и ляжете рядом, лицом вниз, руки за голову. Сделаете что-то лишнее – этот нож окажется у вас между лопаток, а доктор будет следующим.
Еще никогда Виктория не испытывала такой беспомощности и гнева. Ей хотелось кричать, сопротивляться, но она боялась, что он приведет свою угрозу в исполнение. Поднятая на цыпочки, она даже не имела возможности наступить разбойнику на ногу. Но что-то внутри не позволяло ей покорно подчиняться. Может, если бы она смогла отодвинуть письмо так, чтобы вор не сразу дотянулся, это дало бы Натану шанс что-то предпринять? Она дернула ногой в сторону.
Но как раз в этот момент захватчик отпустил ее, резко оттолкнув от себя. Виктория споткнулась, зацепив туфлей обшивку платья. Вскрикнув от неожиданности, она полетела вперед и упала на колени. Тормозя руками, она приземлилась на живот, ударившись так, что стало трудно дышать. Она не успела понять, что произошло, как чьи-то руки мягко взяли ее за плечи и перевернули на спину. Виктория посмотрела вверх – это был Натан, с беспокойством глядевший на нее.
– Виктория, – сказал он, торопливо осматривая ее горло и снимая с себя рубашку.
Она потрогала пальцами болевшее место и почувствовала что-то теплое и липкое.
– Я истекаю кровью.
– Да, я знаю, и мне надо посмотреть, как сильно.
– А где...
– Он ушел.
– Но он...
– Тсс. Это не важно, не волнуйтесь.
– Но вы должны...
– Позаботиться о вас. Не разговаривайте. Приподнимите голову чуть-чуть... вот так.
Она почувствовала, как он вытирал ее чем-то мягким. Видимо, это была его рубашка... на ее раненом горле.
– Порез небольшой, – сказал он спокойно, – надо придавить, чтобы кровь остановилась. Просто не двигайтесь и расслабьтесь.
Виктория не шевелилась, но каким образом расслабиться – оставалось загадкой. Она смотрела, как он забинтовывал ей шею куском своей рубашки, которую мягко, но туго придавил к участку под челюстью. Придерживая повязку одной рукой, он изучил царапины на ее ладонях, приподнял юбку, осторожно ощупав ушибленные колени, затем стал нажимать по всему телу, спрашивая, где болит. Она увидела в нем то, с чем раньше ей не приходилось сталкиваться, – профессионализм. Он прикасался к ней, как доктор к пациентке, – мягко, с умением, безлично.
– Ничего серьезного, – сообщил он с ободряющей улыбкой. – Болеть будет еще день-два, но у меня есть мазь, которая поможет вам. – Он взглянул на ее шею. – Теперь надо еще раз осмотреть порез.
Ослабив давление, он снял повязку.
– Кровь почти остановилась. – Натан опять свернул рубашку и приложил обратно к шее. Он взял ее руку и прижал к ткани. – У вас хватит сил, чтобы удержать?
– Конечно. Я ведь не тепличный цветок, каким вы меня считаете. – Она хотела, чтобы это прозвучало твердо, но внезапно губы ее задрожали, а глаза стали влажными. Его нежная улыбка вконец расслабила ее.
– Виктория, вы самая смелая девушка из всех, кого я встречал!
– Я пыталась...
– Вы потрясли меня!
На нижних ресницах появилась крупная слеза, сделав все вокруг расплывчатым, и скатилась по щеке.
– Я не знаю, что со мной, ведь я совсем не плакса. – Другая слеза потекла, и Виктория всхлипнула. – Честно.
Он ласково вытер ее щеки.
– Я знаю, милая. Вы – воин. Но даже они плачут после жестоких боев.
– Правда?
– Конечно. – Сказав это, он подхватил ее на руки.
– Что... что вы делаете?
– Несу вас в дом. – Он торопливо пошел по тропе. – Держитесь.
Виктория обвила свободной рукой его шею, дотронувшись до его теплой непокрытой кожи.
– Я могу идти сама, – вынужденно запротестовала она.
– Я знаю. Но мне спокойнее нести вас, так что окажите мне такую честь. Пожалуйста.
– Ну, раз вы сказали «пожалуйста». – Она вздохнула и прижалась теснее, положив голову на его сильное теплое плечо. Веки стали тяжелеть, и она вдруг почувствовала себя утомленной. Но все-таки нашла в себе силы задать вопрос:
– Этот человек знал вас. А вы его?
– Нет.
– Как вы думаете, откуда ему стало известно о письме?
– Понятия не имею. Откровенно говоря, сейчас я больше беспокоюсь о вашем состоянии, чем о ничтожном ублюдке, ранившем вас. Можем обсудить это после того, как я вас вылечу и вы согреетесь у огня. А пока сосредоточьтесь на повязке, придавите ее к ранке.
Интонация была командирской, так не говорят благовоспитанные господа. Но, будучи изнуренной, Виктория решила не развивать эту тему.
Когда они добрались до дома, их встретил ошеломленный Лэнгстон. Успокоив дворецкого, что ранение леди несерьезно, Натан сказал спокойно, но властно:
– Мне нужны горячая вода, чистый лен и бренди. Все это немедленно должно быть доставлено в мою спальню.
– В вашу спальню? – шепотом возмутилась Виктория. – Вы не можете отнести меня туда!
– Ничего не поделаешь, там все мои медицинские средства, а оставить вас и пойти за ними я не могу.
– Я могу побыть одна несколько минут.
– Не сомневаюсь, но я буду беспокоиться. Кроме того, спорить бессмысленно – мы уже пришли.
Натан открыл дверь и специально, ради соблюдения благопристойности, оставил ее незапертой. Приличия его мало интересовали, но он не хотел причинять Виктории моральных неудобств.
Пробежав по роскошному сине-каштановому ковру, он направился к кровати и уложил ее на покрывало.
– Придерживайте повязку еще некоторое время, – сказал он, поглаживая ее руку. Его скомканная рваная рубашка была вся в малиновых разводах от ее крови. – Я только возьму медицинскую сумку и вымою руки.
